Поэтическая страничка
Пусть опомнятся те, кто у власти.
Разве Родину делят на части?
Не делить, а всей жизнью служить
И беречь от лихой напасти.
ФРОНТОВОЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ.
(Марк Шварцман)
Много пройдено дорог,
Много стоптано сапог.
Были радости и беды,
Задушевные беседы.
Через топи и стремнины,
Горы, кручи, серпантины
Рядом шли Ашот, Арслан,
Цыренжап и Айдархан,
Манукян и Вартанян,
Азарьянц, Вано Терзян.
Александр Воробьев
И Сережа Иванов,
Литвиненко, Власов, Тюрин,
Саша Морин и Матюгин,
Сулейменов, Абакиров,
Арсенидзе и Назимов,
Горский, Мальцев и Нефедов,
Галин, Перцев, Скороходов,
Колесов, Андрей Еськов,
Коля Лариков, Козлов,
Замаренов и Асханов,
Безгин и Мамед–Оглы Рустамов,
Тоня Бабич, Пищула,
Шурочка Калякина,
Яша Кобелев, Серенко,
Юношев и Бондаренко,
Коля Шмаков и Носков,
Вася Бабич и Сальков,
Москаленко, Кузовков,
Чермашенцев и Храпсков,
Качкин, Мохов, Леша Семин,
Луашвили и Воронин,
Женя Терехов, Тогмитов,
Мухамедов и Никитов,
Доброхотов, Тумаренко,
Киселев, Нечипуренко,
Фербер, Окунь, Эрн и Жуков,
Виктор Жмур и Коля Пухов.
Инокентий Смолокур
Наш бригадный трубадур
Толя Лернер, Годин Слава,
Мельниченко и Джобава
Шварцман Марк и Валя Скорин,
Лазаренко и Засорин,
Боря Радченко, Чумак,
Костя Сальников, Бурлак,
Помню я Вас всех поныне
Дорогие побратимы!
Я и ты, она и он –
Наш родной дивизион.
Мусульмане и славяне
Все друзья-однополчане !
Могучая и грозная
Ты славный путь прошла
7-я Запорожская
Дивизия моя.
ПУТИ - ДОРОГИ .
(Марк Шварцман)
Переправы, переправы
Берег левый, берег правый.
Было множество преград
На пути родных бригад.
Вспомним Северский Донец,
Волгу, Дон и Ингулец,
Чир Оскол и Южный Буг,
Днепр и Тиссу, Днестр и Прут.
Вспомним шаткие мостки,
Вспомним Свирские плоты,
Вспомним гати на болотах
И понтонные мосты.
И плацдармы под Изюмом,
Переправы на Свири,
Остров Чепель, Эрчи, Буду,
Балатонские бои.
Ольховатка на Вороне,
Белозерка на Днепре,
Громославка на Мышкова
Иль Кицканы на Днестре.
Чернышевка, Пятихатка,
Лозовая, Песковатка,
Комсомольский, Боковская,
Айдар, Цимля, Долгенькая.
Ворошилов и Днепровка,
Каменка и Белозерка,
Павлоград, Славяногорск,
Новый Буг и Краматорск.
Вознесенка, Запорожье,
Олонец и Подпорожье,
Славянск, Каменск на Донце,
Дубосары на Днестре.
Аккерман, Галац Брэила,
Измаил и Тараклия,
Чадыр-Лунга и Плоэшти,
Клуж, Кагул, Леово, Эрчи.
Переправы чрез Дунай,
Форт Силистра, Туртукай,
Олтеница, Бухарест,
Кэлораш, Шерегельеш.
Ниредьхаза и Адонь,
Татабанья и Гардонь,
Петери, Веспрем, Шопрон,
Самбатхей и Комером.
Тимишоары и Сегед,
Феледьхаза, Кечкемет,
Вршац, Комрат и Нови Сад,
Клуж, Кикинда, Петровград.
Мань, Дунапетели, Аба,
Будафок, Кишкунплацхаза,
Надьканижа и Цеглед,
Будакеси, Будапешт.
Кто побывал здесь, тот едва ли
Забудет и на склоне дней
О битвах, что порой бывали
Иных, прославленных, грозней…
(Анатолий Чивилихин)
* * * *
Перевалы, перевалы,
Где с боями побывали.
В памяти - крутые тропы,
И Карпаты, и Родопы.
Горных речек котловины,
Их ревущие стремнины.
И лесные плоскогорья,
И Австрийских Альп предгорья.
Довелось пройти путями
Где когда-то воевали,
Где с победою прошли
Русской армии полки.
В памяти у побратимов
Чортов Мост и Альпен-Гардт,
И известный всему миру
Знаменитый Сент-Готтард.
Перевалы, перевалы:
Скалы, щели и провалы,
Завершающий этап-
Снежные вершины Альп.
Марш-бросок от Фюрстенфельда
По предгорьям и ущельям.
Горный серпантин дорог -
Санкт-Рупрехт, Альтштадт, Глейсдорф
и венец Австрийских Альп –
Город Грац!
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте-
У незнакомого поселка
На безымянной высоте.
(Михаил Матусовский)
* * * *
Есть у каждого из нас
Собственный «иконостас»
Из неизвестных хуторов,
Мыз, селений и дворов.
Из безымянных, но кровавых
Рощ, высоток и оврагов.
Где упорно наступали,
Тяжело обороняли,
Где погибали молодыми
Боевые побратимы…
Редко, друзья, нам встречаться приходится
Но уж коли довелось,
Вспомним, что было и выпьем как водится,
Как на Руси повелось.
...
Вспомним и чокнемся кружками стоя мы,
Братство друзей боевых,
Выпьем за мужество павших героями,
Выпьем за встречу живых.
(Павел Шубин)
НАШЕЙ ДРУЖБЕ ПОСВЯЩАЕТСЯ.
(Георгий Эрн)
И вот, мне шестьдесят!
Но не пора на отдых, милый – друзья мне говорят,
В тебе еще довольно много силы,
Добраться вечерком к дивану, поставить столик у него,
Накрыть скатеркой, а пледом ноги
И ждать, когда придут друзья
И будут вспоминать тяжелые бои и постоянные тревоги.
И потечет живая речь :
А помнишь, как бывало
С тобою нам пришлось залечь
Под смертоносным шквалом ?
И вспомнится Дунай, широкая река,
Корчма, Шерегельеш и Буда,
Товарищи, погибшие в боях,
А так же те, с кем возвратился ты оттуда.
Ты вспомнишь институт,
И Лобню, «Дунькину деревню»,
Дом с садом и кустами там и тут,
«Победу» дряхлую, наверно.
Московский Свердловский район,
Кузнецкий Мост и Жорку Эрна,
С которым вместе сорок лет –
На фронте, в Лобне, в дружбе верной.
Летят года…И вот диван,
Лежать и думать скучновато,
Когда же забредет Иван,
Позвонит Эрн, или сбежал куда-то?
Баскаков что-то замолчал,
Ник. Ник. заходит редковато,
Давно Кулиев не бывал
С племянником и братом.
И вот, мне шестьдесят !
Сидим с друзьями за столом
И «лижником» укрыты ноги
И долго будем вспоминать –
Войну, товарищей своих,
Былые битвы и военные дороги …
* Лижник - присланный Георгием гуцульский коврик из овечьей шерсти с красочным национальным орнаментом)
Тот самый длинный день в
году (Константин Симонов)
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила
Что многие десятки лет
Живым не верится что живы.
В ДЕНЬ ПОБЕДЫ - ФРОНТОВЫМ ДРУЗЬЯМ.
(О ТОМ, КАК ВСЕ ЭТО БЫЛО. )
(Виктор Бредихин)
Во-первых, я, друзья мои, прошу
Меня вы не судите очень строго,
Что трудную военную дорогу
Стихами, как умею, опишу.
Они слабы по истине простой,
Ведь если присмотреться хорошенько,
Понять не трудно - я не Луговской
И даже не Евгений Евтушенко.
Но не вдаюсь от этого в печаль.
Скажу Вам откровенно, без увертки,
Что опус этот - не «За далью даль»
И уж, конечно, не «Василий Теркин».
Поэта лавры мне не по плечу,
Со школы к прозе я привычный,
Поздравить с Днем Победы Вас хочу
И способ выбрал не совсем обычный.
Давно не виделись мы – наша в том вина,
В чем с горечью обязаны признаться,
За много лет мы не смогли собраться
И посидеть за чаркою вина.
Взгрустнуть о тех, кого меж нами нет,
Кто ради трудной над врагом победы,
Оставив нам и радости и беды,
Отдали жизнь в неполных двадцать лет.
За юность нашу, что в боях прошла
«Наркомовскую» норму выпить надо,
За те дороги, по которым шла
Девятая Гвардейская бригада.
ГЛАВА 1
КАК МЫ НАСТУПАЛИ ОТ ДОНА ДО ХАРЬКОВА
И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО. ( «Эх, дороги…)
Тяжел от Дона к Харькову был путь
И так, порой, хотелось отоспаться,
Но некогда нам было отдохнуть -
Приказано на запад пробиваться.
И по обочинам дорог корявых,
Со свинцовою усталостью в ногах
Кто топал в город в валенках дырявых
Кто в кирзовых разбитых сапогах.
Могло на фронте всякое случиться,
То, что случилось - вызывало злость:
Мы не успели в Харькове прижиться,
Как драпать нам в обратную пришлось.
И по обочинам дорог корявых,
Теперь уж с конской резвостью в ногах
Бежали все - кто в валенках дырявых,
Кто в кирзовых разбитых сапогах.
Всяк понимал, что промедленье - крышка
И я бежал, пусть бог меня простит,
И ЧТЗ, страдавшие одышкой
Скорей старались пушки унести.
Промчались и знакомые мне лица,
Я как в кино, увидел их мельком:
Клейновский, не успев опохмелиться,
И Коля Дятлов - вроде под хмельком.
Бодали землю "Юнкерсы" противно
Плевали нам на головы свинцом,
Но, действуя весьма «оперативно»,
Мы отдышались вскоре за Донцом.
Потом «трофеи» начали считать,
А подсчитав, качали головами
И вспоминали гитлерову мать
Крутыми непечатными словами.
Но вскоре наша подошла пора,
Бежал и немец, как от волка заяц,
Здесь автору сломало два ребра,
Ему ж, попутно оторвало палец.
О пальце он нисколько не жалеет,
Да, собственно и не о чем жалеть,
Иметь такой, как Лазарев имеет,
Так лучше никакого не иметь.
Воспрянув на больничном киселе
И захватив паек - сухую корку,
Догнал я Вас в зачуханном селе
С лирическим названьем – Белозерка.
ГЛАВА П
БЕЛОЗЕРКА - ДНЕСТР (и далее).
Белозерка, Белозерка
Бомбы, мины, снег с дождем,
По оврагам, по пригоркам
Окопались мы и ждем.
Ждем приказ, портянки сушим,
Впрок стараемся поспать,
В чернозем ушла по уши
Наша доблестная рать.
Пушки стали, танки стонут,
Нашу сматывая связь,
Как в болоте, ноги тонут
В с кровью смешанную грязь.
Ночи черные, как сажа
Все промокло на дожде
Мы, подчас, блуждали даже
Выйдя ночью по нужде.
Хлеба нет, перловки тоже -
Оторвались от тылов
И пробиться к нам не может
Со снарядами Белов.
Повара с походных кухонь
Оказались не у дел
Даже сам начпрод Краснуев
С голодухи похудел.
Немцу хочется нас выжечь
Он все злее с каждым днем,
Как хвостатый Змей-Горыныч
Огрызается огнем.
Под огнем недолго сгинуть,
Знать не хочет супостат,
Что не может с места сдвинуть
Ни впереди, ни назад
Только мы не лыком шиты
Дали ворогу понять,
Как сказал Хрущев Никита:
- Есть еще у Кузьки мать!
Не миндальничали долго,
Ведь не сорок первый год,
До ворот Кривого Рога
Брали фрица в оборот.
И усталость нас не брала,
Хоть и трудно было, но
Впереди нас ожидало
Молдаванское вино.
Дрались лихо все ребята
И за совесть и за страх
На плечах у супостата
Мы пробились до Днестра.
Здесь бы нам и закрепиться,
Осмотреться, отдохнуть,
Нет, пришел приказ грузиться
В эшелон - и в дальний путь.
И обидели ж нас кровно,
Что ты там не говори,
На шестые сутки ровно
Разгрузили на Свири.
Комары на нас напали,
Жрут, как звери - вот те крест!
Мы в Карелию попали,
А Карелия - не Днестр!
ГЛАВА Ш
«ДОЛГО БУДЕТ КАРЕЛИЯ СНИТЬСЯ!»
Да, туристам на Свири житье
Отдыхай и любуйся природой,
Посмотрели б они на нее
Летом сорок четвертого года.
Дрожь берет от снарядного свиста,
Взрыв глаза забивает песком,
Там, где бродят с гитарой туристы,
Мы тогда пробирались ползком.
Мины рвутся кругом, как попало
И, пожалуй, никто не поймет:
Или небо в озера упало,
Или озеро в небе плывет.
Сил, пожалуй, на тысячи конских
Бушевала над нами гроза.
- Все смешалось в доме Облонских…
Пашка Лазарев хмуро сказал.
Ничего я за ним такого
Как-то раньше не замечал,
Не пойму, почему Толстого
Он цитировать вдруг начал.
Вообще-то было не сладко,
Смерть не всех обошла стороной,
От обстрела скрываться в палатке -
Что от дождика - под бороной.
В шар земной бы поглубже забраться,
Да мешает проклятый гранит.
Вот такую Карелию, братцы,
Наша память всегда сохранит.
Там, расправив зеленые крыла,
И поныне, и в дождь, и в метель,
Черноморова Сашки могилу .
Укрывает могучая ель.
И насколько же было приятно
Получить приказание вдруг-
Погрузиться в вагон, и обратно
Двинуть снова на солнечный юг.
В южной, я вам скажу, стороне
Воевать было больше охоты,
Похоронят, хотя бы в земле,
А не сунут куда-то в болото.
--------------------------------
На этом, братцы, мне кончать пора
И перестать, как говорят, трепаться
И сам я начинаю удивляться,
Что выдал этот опус «на-гора».
Остановился я на полпути,
А надо рассказать еще о многом,
Как по уставшим от войны дорогам
Немало нам еще пришлось пройти.
О том, как воевали на Дунае,
Припомнить Будапешт и Балатон,
Как над врагом победою потом
Закончили войну в начале мая.
Но, в заключенье я хочу сказать,
Что я, ребята, сил не пожалею,
Чтоб к полувековому юбилею
Все до конца подробно описать.
А в этот праздник подожду, пока
Приказ Министра зачитает диктор
И подниму за вас вина бокал
С приветом к вам, ваш друг -
Бредихин Виктор.
Откуда мы? Мы вышли из войны,
В дыму за нами стелется дорога.
Мы нынче как-то ближе быть должны:
Ведь нас осталось в мире так немного.
(Константин Ваншенкин)
ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМ.(Валерий Левченко)
Прозвучало светло и властно
Прорубая насквозь века:
«Охраняется государством
Сердце каждого фронтовика».
По глазам, по сердцам, по нервам
Осушивши беду до дна,
Всею тяжестью непомерной
Лютым танком прошла война…
Век загажен враждой, святотатством,
Лязгом гусениц и клыков.
Если есть на свете братство –
Это братство фронтовиков !
Я напрасно копье не ломаю,
Я прошу любого из нас,
Чтоб не только 9-го Мая
Вспоминали мы тех, кто спас
И Россию, и всю планету,
Кто себя не жалел в бою.
Я не верю, что смерти нету!
Все просторней в крутом строю.
Их все меньше, тоска все чаще,
Все, кто не были на войне,
Берегите же уходящих -
Свет доверивших Вам и мне…
Вы прощайте им срыв случайный.
Не кривитесь, если ворчат,
Если плачут за горькой чашей
И не слушаются врача…
Чтобы ратным сердцем согреться
Пусть же рубится сквозь века :
«Охраняется государством
Сердце каждого фронтовика!»
В тот день, когда окончилась война
И все стволы палили в честь салюта,
В тот час на торжестве была одна
Особая для наших душ минута.
(Александр Твардовский)
И СМЕРТЬ И ЖИЗНЬ, И ДЕНЬ ПОБЕДЫ.(Николай Федоров)
Через пожарища и беды
Не к смертоносному жнивью –
Умчусь на праздник, в День Победы,
В былую молодость мою.
Туда, где днями и ночами
Дымилось небо над страной,
Но плащ-палатку за плечами
Крылатил ветер озорной.
За рубежами огневыми
Прорву годов упругий круг
И встречу юными, живыми
Своих друзей, своих подруг.
Ведь там не только жгли и били,
От горя мучились вдвойне –
Мы там дружили, там любили,
Мы трудно жили на войне
Конечно, лучше б мирным ветром
Дышать под радугой-дугой,
Но, раз живущим в мире этом,
Нам жизни не было другой.
Не сомневайтесь и поверьте:
Улыбки девушек тех дней
На встречах в двух шагах от смерти
Светились ярче и нежней.
Над блиндажами в три наката
Грудь волновали нам сполна
И краски зарева заката,
И бледный свет, что льет луна.
Смежу глаза - и будто снится
Пристрелка вялая с утра,
Передовая, как граница,
И дзот, разбитый у Днестра.
Днем - батарей огонь навесный,
Вокруг разрывов грозный треск,
А ночью - чистый свод небесный
И звезд высоких мирный блеск.
И птицы песня заревая,
В кустах журчанье родника,
И стопка водки фронтовая,
И вкус военного пайка.
Разбитый танк немецкий в иле,
В крови фашистской камыши,
И молдаванки в Измаиле,
Рукопожатье от души.
Смежу глаза – любовь и беды,
И гром и тишь, и свет и тень,
И смерть и жизнь, и День Победы,
Неповторимый первый день!
Цветы, умолкнувшие пушки
И под веселый пляс ракет,
В лесу под Грацом на опушке
Полков прославленных банкет.
Смежу глаза - там дым дорожный
И взор доверчивый в упор.
Источник юности тревожной
Питает душу до сих пор.